Великий князь Кирилл Владимирович: Без «красного банта», но с преданностью Государю

В своей борьбе с Русскими Царями враги Родины и Династии во все времена использовали самые разнообразные средства. Применение этих средств зависело от исторических обстоятельств: открытая фронда и тайные интриги, измена и убийства всегда в тех или иных сочетаниях витали у Престола. Но одно средство, самое подлое, всегда было в ряду главных составляющих всех покушений на монархический строй — клевета. Ее жертвой стали все Государи России без исключения.

Примечательно, что чем плодотворнее тот или иной Государь послужил Отечеству, чем большим благочестием отличался, тем язвительнее и наглее была клевета. Ее творцы хорошо знали, что природа людей, увы, такова, что они склонны с большим интересом выслушивать и запоминать грязные сплетни и забывать все великое и доброе. И этим свойством человеческой натуры они воспользовались сполна. То, что бессовестную ложь нельзя ничем доказать, не смущало ее распространителей ни в коей мере. Расчет на самые низменные инстинкты был сделан верно, и клеветники достигли цели. Монархия в России пала во многом благодаря целенаправленной и разрушительной кампании по дискредитации Династии.

Целью данного исследования является восстановление исторической правды о мужественном поведении Великого Князя в дни революции и его попытках спасти Монархию.

Великий Князь Кирилл Владимирович. Фото: www.globallookpress.com

В революционном смерче Февраля 1917-го

Великий Князь Кирилл с самого начала пытался предотвратить катастрофу, но столкнулся с возмутительным «непротивлением» бездарных военных. Однако и в этой ситуации он продолжал деятельно искать пути к достижению контроля над положением в столице. Любопытно, что поначалу революционеры предпочитали упрекать его не в «надевании красного банта», но, напротив, в реакционности и желании «растоптать нежные ростки русской демократии». Так, поэт Александр Блок, сотрудничавший с Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, в своей книге «Последние дни старого режима» писал:

Приехавший в градоначальство Великий Князь Кирилл Владимирович рекомендовал Беляеву принять энергичные меры и прежде всего сменить Протопопова; выражал неудовольствие, что ему не сообщают о событиях, и спрашивал, что ему делать с Гвардейским экипажем, на что Хабалов доложил, что Гвардейский экипаж ему не подчинен. Кирилл Владимирович прислал к вечеру две «наиболее надежные» роты учебной команды Гвардейского экипажа».

Фактически в Петрограде в это время не осталось ни одной законной властной структуры. Глава государства — Император — находился в пути, правительство распалось, а Дума была официально распущена до апреля. Но, формально подчинившись императорскому указу, думские депутаты создали новый орган. Его полным названием было «Временный комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями». Тогда, 27 февраля, «умеренные» думцы еще остерегались явно выказать свою революционность и сформулировали название новообразованного органа так, чтобы он выглядел респектабельно в случае поражения восстания.

Император в ставке. Фото: www.globallookpress.com

Думский Комитет использовал для давления на Императора и это. Получалось, что необходимо во всем согласиться с «умеренными» революционерами, чтобы не допустить прихода к власти революционеров «крайних». Для демонстрации своей «умеренности» 28 февраля Комитет выпустил воззвание к народу, в котором, в частности, говорилось о незыблемости Монархии. Именно здесь — один из ключей к пониманию событий 1 марта и дальнейших действий Великого Князя Кирилла Владимировича.

Итак, запомним: Комитет декларировал, что монархический строй неприкосновенен, что все изменения будут осуществлены с санкции Императора, и что войска должны пока войти в контакт с «временным правительством» для организации поддержания порядка до приезда Государя. Позднее обман обнаружится, но 1 марта воззвание Комитета давало возможность предположить, что он способен стать партнером в угашении революции. Эту последнюю забрезжившую надежду и попытался использовать Великий Князь Кирилл Владимирович.

Еще 27 февраля Великий Князь Кирилл Владимирович убедился в том, что ни правительство, ни военные власти не в силах предпринять ничего разумного. Более того, в конце концов властные структуры вообще исчезли. Единственным их подобием, пусть и незаконным, оставался «Временный Комитет Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями». Великий Князь решил попытаться использовать последнюю возможность взять ситуацию под контроль: он принял решение направиться в Таврический дворец и предложить Гвардейский экипаж, командиром которого был, в качестве силы для наведения порядка. Именно этот момент клеветники — от Мориса Палеолога до Александра Керенского — впоследствии представили как эпизод с «красным бантом».

Государственная дума. Февраль 1917 г. Фото: www.globallookpress.com

Согласно сведениям сторонников версии «измены» Великого Князя Кирилла Владимировича, дело обстояло следующим образом: Великий Князь, переодевшись зачем-то в форму капитана 1-го ранга, уводит Гвардейский экипаж из Царского Села, чтобы отдать его в распоряжение революционеров. По дороге все они украшают себя «красными бантами». Но Великому Князю это кажется недостаточным, и он на митинге проводит «разъяснение», результатом коего становится и его обзаведение «красным флагом». Наконец моряков приглашают в Екатерининский зал, где Кирилл Владимирович, стоя навытяжку перед Думой в полном составе, присягает на верность революции, после чего спешит домой, чтобы успеть и там поднять красный флаг. Такова квинтэссенция «антикирилловских» источников.

Посмотрим же теперь, что было на самом деле. Накануне 1 марта 1917 года выбора у Великого Князя Кирилла Владимировича не оставалось: кроме Временного правительства и Совета, других властей в Петрограде больше не существовало. Приходилось выбирать из двух зол, и думский Комитет, по крайней мере, казался меньшим. Гвардейский экипаж должен был стать ядром сил порядка и поддержать Комитет как временное правительство, исполняющее функции власти до прибытия Государя и назначения им нового премьера, который сформирует кабинет уже окончательно.

Кроме Экипажа, планировалось привлечь и другие части, еще не до конца разложившиеся. Великий Князь Кирилл Владимирович, побывав накануне в собрании Преображенского полка с целью лично воздействовать на распропагандированных и просто растерявшихся солдат и офицеров, разослал письмо за своей подписью, адресованное командирам частей: «Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы и вверенная вам часть также присоединитесь к нам».

Великий Князь Кирилл Владимирович . Фото: www.globallookpress.com

Слова этого письма создатели мифа считают призывом к «измене». Однако на самом деле Великий Князь Кирилл Владимирович обращался не к благонадежным частям с призывом поддержать революцию, а, напротив, к восставшим, склоняя их не поддаваться далее влиянию радикалов из Совета, а поддержать Комитет Государственной думы. Более того, Великий Князь Кирилл Владимирович был единственным из всех начальников частей, сохранившим в подчинении вверенное ему подразделение. Поэтому его письмо возымело вес, и к Экипажу присоединились те, кто еще не начал срывать с офицеров погоны, отбирать у них оружие и убивать.

Великий Князь вошел в сопровождении двух офицеров; все трое были одеты по форме — в черных шинелях, с башлыками, продетыми под погоны, — и ни на одном из них не было никаких бантов или каких-либо неформенных отличий».

Полковник Энгельгардт, также член Государственной думы, во время революции руководивший военным отделом думского Комитета, рассказывал о том же:

Во главе Гвардейского экипажа появился и Великий Князь Кирилл Владимирович. Он зашел ко мне в кабинет, вопреки существующим рассказам, у него не было на плече красного банта».

Об отсутствии красного банта и подлинных намерениях Великого Князя Кирилла Владимировича свидетельствовал корреспондент газеты «Таймс» Р. Вильтон, которого за личный героизм, проявленный в бою под Барановичами, несмотря на то, что он не был военным, наградили Георгиевским крестом. Оказавшись после революции в Сибири, Вильтон принял деятельное участие в расследовании обстоятельств убийства Царской Семьи и спас один экземпляр следственного дела. Вернувшись на родину, он одним из первых сказал правду о Екатеринбургском злодеянии в своей книге «Последние дни Романовых», за что поплатился карьерой. А 1 марта 1917-го Вильтон был в Таврическом дворце и лично беседовал с Великим Князем Кириллом Владимировичем.

Таврический дворец. Март 1917 г. Фото: www.globallookpress.com

Приход Великого Князя Кирилла Владимировича в Таврический дворец справедливо оценивался и теми честными авторами, которые при этом не присутствовали. Так, генерал-лейтенант Мосолов, которого «обвинители» пытаются записать на свой счет, утверждал:

Великий Князь Кирилл Владимирович во главе командуемого им Гвардейского экипажа отправился в Думу, надеясь этим способствовать установлению порядка в столице и спасти Династию в критический момент. Попытка эта не нашла поддержки и осталась безрезультатной».

Таким образом, если суммировать свидетельства, включая «воздержавшихся», т. е. либо просто констатировавших факт прихода в Думу без упоминания о «красном банте», либо никак не отразивших это событие в своих воспоминаниях, то сравнение получается явно не в пользу «обвинения». Ведь если «красный бант» имел место, это было бы действительно яркое событие, заслуживающее упоминания в любых мемуарах. И люди, у которых не было никаких оснований оправдывать Великого Князя (а скорее наоборот) — к примеру, те же Василий Шульгин или Павел Милюков — в своих весьма живописных воспоминаниях, безусловно, обратили бы внимание читателей на такой поступок Великого Князя.

Итак, мы выяснили, что Великий Князь из Царского Села Экипаж не уводил, красного банта не носил, от полицейских не отстреливался, во дворе никого не ждал, Государственной думе не присягал и красных флагов на крышах не водружал. Т. е. вся внешняя сторона его деятельности, сочиненная фальсификаторами, на поверку оказалась диаметрально противоположной. Вернемся к сути этой деятельности.

После посещения Думы Великий Князь Кирилл Владимирович вернулся в свой дворец на улице Глинки. Там он напряженно обдумывал ситуацию. О намерениях Комитета он еще не знал, но наверняка чувствовал, что думцы преследуют свои цели, отличные от тех, которые декларировали в воззвании 28 февраля. В то время за спиной народа думские деятели уже «предрешили», что Император должен отречься в пользу Наследника. Собственно говоря, планы свержения Николая II вынашивались ими очень давно, но теперь они посчитали, что время наконец наступило.

Заговорщики хорошо знали, что делали. Апеллируя к самым святым чувствам Государя, они добивались его отречения вовсе не ради «спасения России и Династии». Отречение нужно было для того, чтобы освободить армию от присяги. Среди солдат на фронте о «подготовительной работе» генералов-предателей ничего известно не было, и Манифест 2 марта стал для них громом среди ясного неба. Именно отречение Императора явилось главной причиной быстрого разложения армии — присяга Временному правительству заменить собой присягу Помазаннику Божию никоим образом не могла.

Император в ставке. Фото: www.globallookpress.com

Но 2 марта генералы еще не сознавали, какое преступление они совершают не только перед Царем, но и перед всем народом, перед Россией, ради «спасения» которой они якобы старались. Закулисные маневры сделали свое черное дело: Государь понял, что рассчитывать ему больше не на кого. Первый проект Манифеста об отречении в пользу Наследника отправлен не был, т. к. из Петрограда сообщили о приезде думской делегации. Когда в Псков заявились посланцы Думы Гучков и Шульгин, Манифест об отречении получил окончательное оформление. Император отрекался за себя и за Наследника в пользу брата — Великого Князя Михаила Александровича. Среди «измены, трусости и обмана» Царь-Мученик думал лишь об одном — не допустить поражения России в войне и национального позора.

В Петрограде 2 марта еще не было ничего известно об отречении Государя, но слухи уже начали просачиваться из Таврического дворца. До Великих Князей Кирилла Владимировича и Павла Александровича дошли сведения о проектах добиться отречения в пользу Наследника. Павел Александрович немедленно пишет своему племяннику Кириллу Владимировичу:

Вчера вечером мне ужасно не понравилось новое течение, желающее назначить Мишу регентом. Это недопустимо, и возможно, что это только интриги Брасовой. Может быть, это только сплетни, но мы должны быть начеку и всячески, всеми способами сохранить Ники на Престоле».

Великий Князь Кирилл Владимирович тут же ответил:

Совершенно с тобой согласен, но Миша, несмотря на мои настойчивые просьбы работать единовременно с нашим Семейством, прячется и только сообщается секретно с Родзянкой. Я был все эти тяжелые дни совершенно один, чтобы нести ответственность перед Ники и Родиной, спасая положение, признавая новое правительство».

Великий Князь Кирилл Владимирович. Фото: www.globallookpress.com

Оба эти письма проливают свет на подлинный смысл действий двух Великих Князей. Стремясь «всеми способами сохранить Ники на Престоле», они рассчитывали на то, что им удастся сделать это путем частичных уступок: признания временного правительства и обнародования «конституционного» манифеста (ГАРФ, ф. 601, оп. 1, д. 2095, л. 1 об.; ф. 5881, оп. 2, д. 369, лл. 10-11). План Великих Князей Кирилла и Павла и способы его реализации можно считать сколь угодно наивными, непродуманными, безнадежными, ошибочными и т. д., но отрицать, что они стремились предотвратить низложение Императора и крушение Монархии ни один честный человек не станет.

***

Пройдет лишь несколько дней, и уже 7 марта 1917-го Временное правительство примет постановление:

Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село».

Император Николай II. Фото: www.globallookpress.com

Бесчестные и вероломные главари революции арестовали Царя-страстотерпца, отказавшегося от борьбы ради того, чтобы предотвратить гражданскую войну. Великий Князь Кирилл Владимирович, узнав об аресте Императорской семьи, не счел возможным продолжать военную службу: 8 марта он подал в отставку. Великий Князь решил, что служить Временному правительству, арестовавшему отрекшегося Государя, несовместимо с честью.

Источник: https://tsargrad.tv/articles/velikij-knjaz-kirill-vladimirovich-bez-krasnogo-banta-no-s-predannostju-gosudarju_146073